RSC. "Генрих IV". Рецензия на кинопоказ

Автор: Ольга Федорова

Отсюда, отсюда



Часть I

Правильно сделала, что не стала откладывать в долгий ящик поход на второй спектакль из Хроник, а рванула на премьеру. Правда, увидев 1 зал "Горизонта" взвыла: ну почему не пошла на первый показ "Ричарда" именно сюда?! Тут так удобно!!! Обожаю пространство.

У этой записи имеются допы. Приоткрыли "кухню" закулисья, чуть-чуть, самую малость, но мне хватило для начала. Еще небольшие интервью актеров и режиссера. Интересно, полезно. И первая же мысль: нет, хорошо, что у "Ричарда" этого не было. Там оставался красивый зазор, я всегда смотрела чуточку снизу вверх на притягательный, но недосягаемый королевский мир. Сам дух постановки был другой. Изящный, подобно виньетке, неуловимый, ускользающий. Необъяснимая красота. Дело не в великолепии монарха. Что-то такое витало в воздухе. Ну и в оформлении было. Этот голубой свет, полный воздуха, сияющий пол. Теперь под ногами голые, грубые доски (мне мерещатся в них широкие щели), в одеждах уже нет прежних летящих нот, все грубее. Боковое пространство стиснуто горизонтальными досками. Лишь на заднике они словно разорваны идущий наискось громадной прорехой, в которой я вижу уже знакомые разрастающиеся тернии или далекую, но сумасшедше красивую и теплую Луну. И вновь живая музыка. Браво.


Чувствуется нота, объединяющая обе постановки. Но "Генриха" можно смотреть и как самостоятельное произведение. Просто будет чего-то не хватать для полноты ощущений...Первый же кадр пришпилил и привел в восторг. В глубокой, бархатной тьме сияет корона. Та самая, что напоминает мне перья жар-птицы. Она лежит на специальной подставке. Из тьмы проступают распятие, фонари и распростертая на полу фигура. Ее нынешний владелец без устали кается. Муки совести понемногу сжирают изнутри, Генрих состарился прежде времени. (Моментально вспомнилось начало предыдущего спектакля. И так на протяжении всей постановки. Многочисленные "зеркала" будут протягивать ниточки к миру "Ричарда", к чувству утраты. ) Генрих пытается отмолить грех, цену которому по-настоящему знает лишь он один. Ну и стоила ли корона того, что б после из-за нее не спать?!. Мгновенно вспомнилось, как внимательно вглядывается свергаемый Ричард в глаза кузена, словно точка невозврата еще не пройдена, словно хочет убедиться, что Болингброк осознает, какую ношу на себя берет. Мне не мешает, что Генриха играет теперь другой актер. Скорее наоборот, избавляет от груза "истории с продолжением".


Заканчивая молитву, нынешний король распахивает одеяние пилигрима, открыв доспехи. Ого! Едва получив корону, Генрих не расставался с мечом. Теперь в кольчуге. Хороша же у него жизнь. Слова про поход это для других. Я вижу страх. Венец давит. "Какими же словами молиться тут? Прости убийство мне?.. Нет, так нельзя... Я не вернул добычи... " - это говорит другой король в другой пьесе, но как подходит. Персональный призрак в углу. Видит только Генрих. Вспомнила Козинцева: в ком жива совесть, те видят... Эх, хорошо! Слои, слои, слои... Всматриваться, впитывать их такое удовольствие. Не перестаю радоваться свободе от тоски по определенному лицу. Прежде у меня такого не было. Узнаю тех, кто играл в "Ричарде". Море восторга. Семья, как она есть в квадрате снова на первом плане. Общественное складывается из частного и глубоко личного. Водоворот происходящего захватывает, следить невероятно интересно. И я еще раздумывала, стоит ли идти на эту постановку! Дело в том, что я недолюбливаю Фальстафа. Как-то с ним у меня не срослось. Ну вот не мое... Все жду - а вдруг... В этот раз не возникло ощущений, что толстяк-врун от бога главный герой, а король, чьим именем названа пьеса, как-то по боку. Все было в равных пропорциях. Для меня по крайней мере.



В этой истории расширилось социальное пространство. Здесь не только королевский двор и высокородные рыцари, здесь простолюдины со дна общества. Невольно сравниваю с "Пустой короной". Спектакль Дорана мне нравится больше. Он сочнее, логичнее, ярче. Жизнь бьет ключом. (Хотя Тома я по-прежнему люблю. Мне очень понравился такой взгляд на Хэла.) Принц Уэльский у Дорана логичное продолжение своего отца, еще одно яблоко от яблоньки. Я смотрю на него и как-то не по себе. И это будущий "идеальный король", победитель при Айзенкуре? Б-р-р-р... Посмотрим, что дальше из него выйдет, Доран замечательно вчитывается в текст, я доверяю ему. Пока же отец воет, мол, младенцев фея в люльке подменила, Нортумберленду достался королевич, а горемыке Генриху - Хотспер. Ах, если б доказать, что это правда!.. В глазах отчаянье. От того, кто бодрым маршем отобрал корону у предшественника, никак не ожидала подобного надлома. (пьесу знаю!) Он словно полагает: это - расплата. Ричард незримо рядом все время.



А что же Хотспер, которого король поминает, как образец рыцарской добродетели? Переполненные безумием глаза, крепкая фигура атлета, истеричный тон. Орет, даже себя не слыша, что говорить об окружающих. Справиться с ним может лишь родной отец. И то временно. Ограниченный грубиян, дипломатия не по его части. На языке то, что на уме: король неблагодарный нам задолжал. И далее список, где, как и при каких обстоятельствах Генрих-неблагодарный-Болингброк заполучил корону и поддержку. А еще из многочисленных перепалок и диалогов проступает светлый образ короля Ричарда II. Приходилось сдерживать рвущийся наружу злой смех. Так теперь Ричард всем хорош! Что ж вы с ним так обошлись?! А?!!

Очередной бесконечный монолог Хотспера Нортумберленд оборвал просто: схватил за ухо и выкрутил, прижав к полу. Держал так до тех пор, пока не услышал скулеж: батя, я все... да все уже... заткнулся... Только тогда отпустил. Выдаст ведь своим визгом, язык держать за зубами не умеет, а у нас тут намечается заговор. Очерчен круг участников, подсчитаны силы и финансы. Пророчество Ричарда, что "мало тебе будет - захочешь больше" сбывается во всей красе. "Мятеж валялся на дороге, он поднял..." - скажет потом Фальстаф о развернувшихся событиях.

Наверное есть какая-то высшая справедливость в том, что недавние союзники принялись рвать друг другу глотки. Хотя война страшна. Битва у Шрусбери потрясла воображение. Такого напора, такой скорости и мощи в театре я не ожидала. Спектакль закончился многоточием. Жду продолжения. Пойду хотя бы ради того, что б услышать, как они произносят текст. Это ж праздник! И хотя в "Генрихе IV" полно прозы, все равно звучит стихом.

Актеры. Я в них влюбилась. Во всех. Четвертый случай в моей жизни, когда при имени театра тепло на душе и второй, когда все там стали родными.

Помните мальчика-конюха из "Ричарда"? Кроме того Эллиот Барнс-Уоррел играл еще кучу народа и все они были разные. Обрадовалась, увидев в "Генрихе". Две роли, но каких! Младший брат Хэла, принц Джон и трактирный служка Френсис. Это надо видеть!!!


Кусок, когда Хэл с Пойнсом дразнят Френсиса, не давая сообразить, к кому ж бежать, в "Пустой короне" оттолкнул. Это было жестоко и не вязалось с тем принцем, что вышел у Тома. Тут же было любопытство. Дорановский Хэл словно исследует странный мир, в котором он вращается, пока есть возможность. А еще этот принц скользит на своей волне, не борясь с судьбой, не пытаясь ее обуздать. Он просто живет. В глазах часто мелькает страх. Ему далеко до книжных рыцарей и кодексов чести. Такой способен отказаться от друзей, если это надо для дела. Может быть это почувствует Фальстаф, вглядываясь с немым вопросом и надеждой в лицо приятеля и глаза не просыхающего пьяницы сделаются большими, переполненными болью. Не хочется ему верить в то, что там увидел.

Но вернусь к Эллиоту. Принц Джон воспитан, красив и держится истинно по-королевски. Даже жаль, что не он наследует корону. В битве это воин без страха и упрека. Любовалась. А Френсис суетен, недалек умом, очень простодушен и говорит таким фальцетом, что божищь мой. Повторюсь - это надо видеть!

В спектакле полно "зеркал" - отсылок к предыдущей истории, но одно просто убойное. Перед Шруссбери Хотсперу придут дурные вести одно хуже другого. Он их слушает в кольце немногих соратников. Ничего не напоминает?.. Еще как напоминает. Берег моря и короля которому сообщают, что подмоги не будет, что те, на кого он рассчитывал, переметнулись к противнику. И какая разница в принятом решении. Ричард велел распустить немногочисленное свое войско, махнув на гордость. Что толку зря губить людей? Хотспер, прекрасно понимая безнадегу, командует "к бою!". Для него "а самолюбие мене дороже" важнее чужой жизни. Главное превратно понятая честь и гордость воина. Драка между ним и Хэлом даже чуточку напугала. Постановщику боев трижды браво и низкий поклон. У зрителей Компании крепкие нервы. Яростная драка безо всяких там скидок и ни единого промаха!



Вообще эта запись подарила необыкновенное ощущение погружения. Не верилось, что это снято на камеру, что это театр. Настолько все живо при всех условностях.
Надо, надо сходить еще раз. "Тянет за обе ноги". К тому ж надо хорошенько рассмотреть подробности.

Часть II

Это так... поток сознания, а не серьезный разбор постановки. Писала, как легло.

Третья часть Исторических Хроник в постановке Дорана. Четкая, логичная связь по тексту, по нерву, по судьбам персонажей. То, что рассыпалось и распадалось на отдельные элементы, стало единым целым. А заодно и показало, что написано ОДНИМ живым человеком, который был умен, наблюдателей и понимал человеческую природу, как никто.

Оформление то же, что и в первой части "Генриха...", только ощущение "стиснутости" пространства еще сильнее. Временами тяжело дышать. Безумных персонажей все больше. И первый среди них король Генрих. Проблески сознания перекрываются вспышками ярости и подозрительности. Бродит, лишенный сна и все бормочет: "Иерусалим, Иерусалим...". Предсказали, что там он умрет. Сбудется, но не так, как думает измученный страхами и совестью король. Один из чертогов дворца носит это имя. И именно в нем, сраженный ударом, король рухнет, как срубленное дерево, никто не успеет подхватить. И начнется мучительная, долгая агония. К Генриху Бог милостив, сын рядом, которого он то проклинает, то любит больше жизни. Невыносимо смотреть и слышать, как он выталкивает из себя каждое слово, пытаясь успеть дать последний совет, как управлять этим чертовым государством!.. И между отцом и сыном корона. Та самая, что отнята силой у законного владельца. Скрюченные пальцы намертво вцепились не разжать. Умирающий Генрих так похож на своего отца, только в том было столько яда, что в голове вертелось: "Сдох...". Когда-то этим словом Козинцев, ставя "Гамлета", плюнул в Клавдия. К Гонту у меня жалости нет, а к Генриху... Сижу рядом с ним на постели и если понадобится, подам стакан воды. По другую сторону принц Хэл и теперь знаю, зачем он полезет в войну с Францией. Отвлечь придворных от желания заняться любимым видом спорта - стряпать заговоры. А тут еще то ли новый на подходе, то ли старый никак не затухнет. Имя убиенного Ричарда всплывает чуть ли не каждую минуту. Сделали знаменем, машут где ни попадя. Причем те, кто предал, кто погубил. А теперь та-аки-ие словеса-а..!

Красавец-король незримо рядом, нет нужды в материальном призраке. Первый спектакль вплетается в третий памятью. А то и уморительными шуточками. Фальстаф, затеяв очередной спор, водрузил на голову какую-то ендову, как корону, а затем они со спорщиком начали тягать ее друг у дружки: вверх-вниз, туда-сюда каждый к себе. "Сюда, кузен... Возьмитесь за нее..." Эффект усилил взгляд камеры. Откуда простолюдины знают, что разыгралось в зале Вестсминстера несколько лет назад? Или это витает в воздухе?..

У меня возникло чувство, что Генрих только теперь понял, на кого он поднял тогда руку и за что теперь расплачивается. Тщетно смотрит вверх, ища поддержки у Неба. Кого числил в союзниках обернулись подлыми вымогателями, старший сын вновь шляется в мерзкой компании, опоры нет. Прижимая к груди корону и молитвенник, Генрих перебирает имена и события. Ощущение пустоты. Может от такого принц Хэл бежит к своему веселому сброду? В спектакле полно вопросов. И немало ответов. Нортубберленд. Был страшен, стал мерзок. Принц Джон. Был такой бравый рыцарь, а стал способен на подлость ради победы. Генрих Болингброк был недавно мил, теперь опостылел - пшел вон! В голове весело всплыл "Борис Годунов" Пушкина с его наблюдением, что народу не угодишь. И даже заговоры - Болингброк с сотоварищи промчался при Ричарде и теперь... Тьфу, мелочь! Толком войска собрать никто не может, см. рекрутов Фальстафа. Хохот пополам с ужасом. Жизнь - суета, всем по-своему весело.

В "Генрихе" обостренно почувствовала происхождение автора. Да ни один лорд или граф не выпишет так Фальстафа со всем этим пестрым ворохом прочих персонажей, его окружающих. Параллельные вселенные: дворяне с их миром королевского двора и простолюдины, чьи сцены поворачиваются к двупенсовому партеру, балансируя в шуточках на грани "бездны вкуса". Режиссеру позволено оторваться, спустившись с высот трагедии и "штиля", что он и делает. Всласть, очертя голову, герои грешат напропалую, попирая где закон, где приличия, а где историческую логику. Да здравствует балаган! Тут свои правила, кому не нравится - не навязываемся. Недаром, Молва в прологе одет, как прохожий с улицы и щелкает смартфоном, что б тут же кинуть фото в Интернет, восторгаясь происходящим. Зрители и актеры заодно, долой "четвертую стену", нет-нет, да к вам напрямую со сцены и обратятся. И не лорд-автор шлялся по кабакам в обществе веселых пьяниц, а после умничал на бумаге. Простолюдин сиживал в компании Фальстафа и принца, зорко наблюдая за обоими, безжалостно и дерзко мешая эпохи в сочинении. Рядом с мечом соседствует ружье времен Первой Мировой. Кто сказал "так нельзя!"? В тексте стоит "дайте ему ружье!" и ружье извлекают из тачки Фальстафа, где чего только нет! Пьеса написана, когда огнестрел вовсю применялся, а прошло-то всего каких-то 200 лет.

Безудержный смех нет-нет да и разбавит нотка горечи. Фальстаф вдруг скажет: "Я стар... очень стар...". Как лбом на полном ходу в стену. А бегущая за ним с плачем и воплями шлюха Доль, уверенная, что раз уходит на эту чертову войну, то там и помрет, а она - дура, любит его, грешная. И ничего с этим не поделать. Даже если он в это не верит. Или верит? Или боится верить. Мерещится дождь.

Фальстаф хорош. И не хотела ТАКОЙ для него участи: услышать в день коронации "старик, я тебя не знаю, пшел вон". Глаза распахиваются и делаются огромными. "Он тайно пошлет за мной..." Кому он это? Себе? Окружающим? Господу Богу? Мир рушится. "Они все ушли к Вашему противнику, государь..." Плохие новости, как молния. "Лишаю своего покровительства." - а это вообще из другой оперы, другого автора, но эффект тот же. Знаю сюжет, только хочется притормозить. Внутри все упирается: не надо!!! Фальстаф медленно оборачивается. Глаза перед собою-вверх. Ричард ждал с надеждой ангелов. Тут... "Да что ж там ангелы поют такими злыми голосами..." Резкая тишина. Все вынули. Хочется завыть. Слез уже нету. Да и сил тоже. Эй, стража! Кто не спрятался, я не виноват. Лорд Главный Судья быстренько распорядился сволочь всех в тюрьму.



Весело начали, а кончили... Одинокий мальчишка-паж стоит в опустевшем пространстве. Многоточие...

P.S. А там еще прапорщик Пистоль, черт рыжий из коробочки. Детина с громовым голосом и начисто лишенный каких бы то ни было рамок. Чего с ним носится Фальтстаф и с каких пор толстый враль стал "мерилом ценностей" для меня? Кажется, Доран и Энтони Шер нашли ключик к моему сердцу. Мне нравится их Фальстаф не потому что "так надо", а вот нравится. Почему? Не(ни) почему. Точка.

Комментарии

Популярные сообщения